С утра луна ушла
свалившись в прелести стакана,
ловила зеркала
и серебро в глазах обмана
Сиреневая ветвь
в окно слезой стучала рьяно,
а ложечки нагрев
сменяет форте на пиано.
Стеклянный перезвон,
улавливая света робость,
всё тянет за лимон…,
да пополам, он вроде холост.
Тут сладкий Kaufmann
в наушниках так нежно, близко,
он мистики гурман,
и Вагнер бьёт бемоль из диска.
Какая страсть, накал,
а за стеклом, под птичьим свистом,
стучит призыв нахал…,
ах торопыга…, в ритме твиста.
Окно распахнуто,
на взрыд, в цветы росистой лени,
под розовый колпак
зари в восточных гобеленах.
Халатик размахай
не прикрывал растерянных коленок,
воробушком порхай
на взлёте новых поколений.